Історія подана мовою оригіналy

Людям, у которых было все, сложно осознать, что они остались фактически бомжами, да еще и целого города, в котором они жили, больше нет

Я в Бахмуте жил с 1971 года. Там окончил школу, работал, вышел на пенсию. Сейчас нахожусь в Одессе. 

С самого начала были обстрелы военной части неподалеку от нас. Там было два сильных прилета. Я видел с балкона эти взрывы. Потом дочка выехала, а мы переехали в их дом и жили там до сентября. 

Там до последнего работали аптеки, мы покупали медикаменты. Помогал гуманитаркой наш ЖЕК. Хлеб нам привозили в десятую школу. С хлебом было нормально. Ну и церковь нам помогала баптисткая. Мы рядом там жили, ходили на службу, и они нам выдавали помощь. 

Больше всего шокируют разрушения нашего города. За Бахмуткой была деревянная церковь. Вот я видел, как летит снаряд и разрывается там. Это было страшно. 

Все время летали над головой снаряды. Один прилетел к нам в огород, и чуть не погибла жена. Разорвался прямо возле дома. Посек нам дом, теплицы, сараи. Такой был, осколочный. 

Мы решили выезжать, потому что минами обкладывали нас вокруг. В то время мы уже сидели в подвалах. У нас было два подвала. Мы один хорошо оборудовали. Постель была, еда. А второй был в доме большой. А потом когда уехали, то через день было прямое попадание в дом детей, где мы жили, и он сгорел полностью. Десять лет его строили наши дети. Все своим трудом зарабатывали. Работали на двух, трех работах. Был новый дом - сгорел полностью. А в нашу квартиру было два попадания, сейчас этот дом разрушенный. 

Мы нанимали машину, бусик. Во время нам удалось выехать, потому что потом начались сильные обстрелы. И мост тогда взорвали. Вокруг нас все пылало и горело. 

Дети переехали в Одессу и нам тут подыскали жилье. Мы сейчас здесь все вместе. 

Мы с супругой всю жизнь работали, квартира у нас была хорошая, трехкомнатная. Все там было. Мы ни в чем не нуждались. Пенсия у нас нормальная. Еще и подрабатывали. А теперь остались без всего этого, бомжами. 

Слово «переселенцы» я как-то не сильно воспринимаю. Мы самые настоящие беженцы. И это еще мягко сказано. Мы убежали от войны. Психологически потихоньку успокаиваемся. Но все равно, когда вспоминаешь, что ты бомж, это не сильно успокаивает. И мы не знаем, что нас ждет в дальнейшем. У нас нет будущего. Думаем только как выжить.  

Человеку жизнь дается один раз, и он должен радоваться этой жизни. А у него жизнь забрали. Все. Поэтому, когда это уже дойдет до ума, до сердца, до души и сядут за переговоры, тогда будет окончание войны. А так - эта война долгая. Победы, наверное, не будет ни той, ни той стороны. А как договорятся – это зависит даже не от наших стран, которые сейчас находятся в конфликте, а тех, которые нас окружают.