Історія подана мовою оригіналy

Татьяна Федоровна ждет, когда освободят Бахмут, чтобы претендовать на выплаты за утраченное жилье 

Мне 63 года. Я жила в Бахмуте. Моя самая большая проблема в том, что я осталась без жилья. Мне негде жить. Из родственников у меня только племянник, который воюет под Славянском. Нам сказали, что когда Бахмут освободят, мы сможем претендовать на компенсацию средств за утерянное имущество. Город наш разбит. Бахмута уже нет. 

Меня вывозила организация «Белый ангел». У нас уже стреляли во дворе, осколки летели. Я обратилась к ним. У нас возле дома культуры был центр противостояния. Там и кормили, и гуманитарку давали, и воду мы набирали. Я пришла, попросилась – и меня вывезли в Черкасскую область. Но то, что мне там предлагали, – это не жилье. 

Не всем предлагали хатки. Некоторым предложили дом престарелых – тем, кто не мог двигаться. Нас не бросили. Но люди, которые там застряли, теперь сидят в поликлинике в селе Лебедин. Они не голодные, там можно приготовить еду. Но молодежь конфликтует со стариками. А жилья у людей все равно нет. 

Все хотят вернуться обратно, а возвращаться-то некуда. И программ для нас никаких нет. 

У моих соседей не было родственников в Украине. Они досидели там до конца. Потом пришли вагнеровцы, и соседи выехали в Анапу. Но они и до этого в сторону России смотрели. Мы с ними оставались в доме последними: я одна и они всей семьей. Больше в доме из 52 квартир уже никого не было. Мы присматривали за подъездами, чтобы ничего не разворовывали. Потом я выехала, а они не захотели. 

Возле нашего дома настолько были сильные обстрелы! Рядом убило мужчину, и его прикопали прямо во дворе. Люди держали связь между собой. Соседка уехала, а потом рассказала, как все происходило. Но мы туда попасть не можем, чтобы посмотреть, целое ли жилье, и оценить ущерб. Мне кажется, что людям надо предлагать какое-то жилье. Дело не столько в гуманитарке, сколько в том, что мы не имеем своего угла. Я в Днепре нашла своих сестер. Не знаю, приютят ли они меня. У них своя жизнь, свои проблемы. 

Мне люди расказывали, как вывозили из Соледара. Привезли в школу. Людей посадили и держали, заставляя выезжать в Россию. Даже под дулом заставляли. А вот мои соседи всегда были лояльны к России. У них и родственники там. Им удалось выехать в Анапу. Там вообще двоякая ситуация с выездом: одних отправляют непонятно куда, и люди пропадают где-то в России, а некоторые даже неплохо устраиваются. 

Мой дом обстреливался с двух противоположных сторон. Крышу пробило. Я уезжала – дом еще был цел. Никто из наших жильцов точно не знает, разбит ли дом. А у племянника, который проживал в том же районе, все сравняли с землей. 

Я сейчас живу в частном секторе в Днепре. Меня приютили добрые люди. Я заболела, у меня очень сильный кашель. Хожу по больницам. Уже карточка у меня здесь и семейный врач. При моем доходе, если б не мой статус, я бы не смогла купить себе лекарство. А самая большая проблема – это жилье. Невозможно нормально существовать, потому что нет денег на оплату жилья. Того, что мы получаем, ни на что не хватает.