Історія подана мовою оригіналy

Пожилой жительнице Харькова пришлось бегать по разным городам, спасаясь от второй войны в ее жизни

Помню, я проснулась от взрыва. И поняла, что началась война, но мне так не хотелось верить в это! Я пошла в другую комнату, где спала дочка. Она тоже проснулась и говорит: «Мама, война». 

Все бросились уезжать. Вечером уже на улице никого не было, когда мы с собакой вышли погулять. А утром было слышно, как летит ракета - и взрыв где-то в центре.

Зять забрал внучку и уехал с ней, а мы с дочкой остались до 13 марта. Потом решили уехать к родственникам на запад Украины. Пробыли там три месяца, пока в Харькове не стало тише. 

Все бомбежки мы слышали, хотя наш район очень тихий и спокойный. Но у меня всегда был страх за дочь, за внучку. Если бы их не было, я бы никуда не уехала из Харькова. Летели ракеты. На нашей улице упала ракета и убила людей, ранила пятерых человек, из них два ребенка.

Когда мы уехали в первый раз, в Хмельницкий, нам все помогали. Мы жили у родственников, так что за квартиру не платили. Деньги государство давало каждый месяц. Там было тихо, спокойно, война не чувствовалась вообще. И потом в Полтаве к нам тоже хорошо отнеслись. 

Но мы все равно были в постоянном стрессе, у дочки нервный срыв начался. У меня сердце стало барахлить. 

Мы ходили к врачу, он выписал лекарства. Когда мы ехали к автобусу, который нас должен был в Хмельницкий отвезти, у нас было какое-то состояние нереальности происходящего. Солнце светит, а людей нет. Сюрреализм! 

Я родилась перед началом Второй мировой войны. Мы пережили голодовку 1946 года. Мне бабушка рассказывала, как тогда было тяжело, тоже страшно. Бабушка вообще мне много рассказывала, поэтому я сейчас готова была к этой войне. 

Мы видели, сколько россиян возле наших границ. Мы с дочкой разговаривали, она говорила: «Мама, ты готовься. Потому что это просто так не окончится». А сколько будет – кто его знает.