Історія подана мовою оригіналy

Татьяна с семьей сына чудом выбралась из города. Таким же чудесным образом они сотни километров проехали на сломанной машине до безопасного места.

Я вдова. Жила в Мариуполе на левом берегу. Рядом дети: дочка со своей семьей - с мужем и тремя детками, и сын с женой, двое детей у них. Мой сын – священник. Мы жили рядышком все, но отдельно - треугольником.

Когда началась война, я была у себя дома.  Ночью 24 числа еще в полвторого начались у нас взрывы в Восточном. А в пять утра прозвучал очень сильный взрыв, и я проснулась. Мы все перенервничали. Дети меня хотели забрать к себе, но я осталась дома, не захотела.

Второго марта снаряд попал ко мне в подъезд. Я живу на третьем этаже. Была на балконе, видела, что стояло два человека внизу: один молодой, лет 26, и парень постарше. Я выглянула с балкона: двери в подъезд были открыты. Хотела попросить ребят закрыть двери в подъезд. Но тогда связи уже не было, а мальчик разговаривал по телефону, и я подумала, что он поймал связь - пусть себе разговаривает. Зашла с балкона в квартиру – и сразу прогремел взрыв.

Перебило у нас в подъезде газовую трубу, у меня вылетели окна. Кусок балкона ударил мне по спине.

Я быстренько побежала на кухню - собачонка была у меня там. На кухне окно выбило, упало все на нее. Я ее схватила, мы побежали в туалет, прятаться от обстрела. Я почувствовала запах газа, открыла в подъезд двери. Соседи сказали, что случилась утечка, надо выходить из дома. Я схватила сумку, собачку, и когда выходила, увидела, что того мальчика, который говорил только что по телефону разрезало пополам. А второй парень был ранен, его соседи заносили в подъезд. Мы этих людей не знали - они только переехали, попросились пожить на квартире на первом этаже у соседа. Мы даже не знали, как их зовут и кто они такие.

Мы не могли позвонить на 104, чтобы газ перекрыли. Пытались сами перекрыть эту трубу, но не получалось ничего. Началась новая череда взрывов - и мы побежали прятаться в подвал. Там меня нашли сын с невесткой и забрали к себе домой.

Они жили в девятиэтажке возле хлебзавода, возле «Азовстали». И нас так потом уже бомбили, что не было никаких сил терпеть. Дочке через две недели дозвонились, решили выезжать. Побежали мы от хлебозавода к ней.

По дворам бежали, бомбили отовсюду, все было черное. Мы падали на землю и под деревьями прятались, я бежала со своей собачонкой маленькой.

Пробежали только полдороги. А дальше пройти мы не могли - не было видно, куда бежать. Пришлось вернуться домой. Потом загорелся рядом с нами дом. Горел он три дня - газ горел.

Люди метались, не знали, что делать, никто ничего не знал. Потом кто-то сказал, что можно выехать - маршрутка вывозит людей. Сели мы в машину, еще и соседей забрали с собой. Там была молодая семья с двумя детками. Одному мальчику 13 лет, а второй совсем маленький - где-то два годика.  Мы попытались выехать с левого берега хотя бы в город. Не могли никак проехать, но потом как-то мы пролетели через «Азовсталь». По мосту нас выпустили - хороший был там мужчина, сказал нам быстренько проезжать. Поехали в порт. Там знакомый священник оставил нас у себя ночевать, потому что ехать дальше из-за сильного боя мы не смогли.

Раза три мы пытались выехать и попадали в такие перестрелки. Не было «зеленого коридора», не было Красного Креста. Мы просто собирались вместе, знакомые и незнакомые люди, с машинами, с детками, с котами, собаками. Собирались то возле Драмтеатра, то возле спортивного комплекса. Уже когда в третий раз пытались выехать, появился дрон, и сразу нас начали бомбить. Машин 300 было, все помчались в разные стороны. Мы даже не знали, куда едем. Я работала в офисе в городе. И 10 дней мы пробыли в этом офисе. Рядом бомбили «Азовсталь» каждый день. Такие взрывы были, что мы, когда выходили, думали, что вокруг нас ничего нет. Как-то случайно увидели прихожан, они дали нам пять литров бензина. Своего бензина у нас уже не было.

Мы видели мародерство, видели, как люди погибают. Нас бомбили с четырех сторон. Руки дрожали у сына, но он заливал бензин в машину. Нам всем было очень страшно. И под этими бомбежками мы выехали. Ехали по минному полю. Мины объезжали, думали, что не доедем. По дороге горела колонна. Нам было некуда ехать – ни вперед, ни назад. И мы потихонечку до часа ночи выехали на трассу.

Когда мы были на трассе, у нас закончился бензин. Подошли к нам военные и сказали не выходить из машины, не останавливаться и ехать быстро друг за другом. Мы попросили о помощи людей из ближайших машин, но никто не дал нам бензина, никто не разрешил прицепиться.

Мы сели в машину, стали молиться. Ехать нужно было еще километров 50, а у нас все лампочки были красные. Колонна тронулась. Только Господь нам помог - мы добрались до Запорожья.

Потом нас распределили в садик какой-то, и там прогремел взрыв. Опять все подскочили. Стали собираться, чтоб ехать дальше. Никто не знал, куда именно. Мы поехали на запад Украины к моим родителям. У нас машина сломалась в поле. Я не знаю, как мы ехали - не работало ничего.

Когда доехали, нам сказали, что на такой машине нельзя было даже километр проехать, а мы сотни километров проехали.

Дочка, слава Богу, тоже смогла выбраться из Мариуполя. Мы выехали 15 марта, а она 17 марта. Они тоже очень тяжело ехали, на мосту их обстреляли. Некоторые дети поседели в 15 лет. Они думали, что не выживут вообще. Поехали во Львовскую область.

Сейчас мы в Ирпене. Мы были в Луцке, но там хозяйка квартиру продавала, пришлось уехать. А тут сын мой сейчас служит. Семья доченьки была сначала во Львовской области, потом они переехали в Луцк. А там - постоянные тревоги. Детей ночью по тревоге прятали в ванной, в туалете. Спать не могли совсем. Дочка стала не выдерживать, и с мужем и с тремя детьми уехала в Норвегию. Они сейчас там. Слава Богу, у них все хорошо. А мы в Киевской области. Я ракеты видела из окна. Как летели на Киев, как в Буче их взорвали. Постоянные тревоги тут. Но ничего - все равно лучше, чем было в Мариуполе.