Історія подана мовою оригіналy

В начале войны Тамара Алексеевна не раз попадала под обстрелы – и сама, и вместе с семьей. Потом ее дочь с внучкой уехали подальше от опасного места туда, где есть работа, а малый семейный сельскохозяйственный бизнес зачах, потому что нет близкого рынка сбыта.

Когда в 2014 году у нас везде ехали танки, мы поняли, что вопрос стоит серьезно, что это не обойдется одним днем. Но все равно надеялись, что это состояние временное – месяц-два, и должно все наладиться. Но нашу территорию сильно обстреливали до февраля 2015 года. Вот тогда мы поняли, что это очень серьезно, и все в семье пережили сильнейший стресс.

Очень жуткий был эпизод в июне 2014 года, в самом начале этих страшных военных действий. Непонятно было: что куда летит, и кто откуда стреляет. Я была на работе одна, стояла внутри коридоров и боялась, чтобы ничего не обвалилось на голову. Дрожали стены, потолки, все телефоны звонили – у меня спрашивали, что происходит, а вокруг был дым, все горело. Мой муж приехал на машине и забрал меня с работы.

Когда мы подъехали домой, тут, полетели снаряды прямо над головами. Мы прямо посреди улицы упали, закрыли головы руками. С нами еще восьмилетняя внучка была. Я даже когда вспоминаю, нехорошо себя чувствую. К счастью, нас Бог миловал. Метрах в двухстах от нас падало. Внучка была очень напугана. Схватила нас за руки, стала пересчитывать, завела в дом, потом в ванную, и в ужасе кричит: «Никто никуда не выходит, будьте на месте!»

Еще был серьезный момент, когда часов в 12 ночи летели снаряды и взорвался газопровод. Тоже, наверное, в 200 метрах от нас. Нужно было срочно побежать и закрыть, ведь из Счастья газовая служба не приедет! Пришлось мужу бежать и закрывать кран, чтобы прекратить утечку газа, чтобы не было взрыва. Тоже было очень страшно.

У наших соседей напротив и рядом окна были выбиты. А наш дом как раз между ними находится, он, как бы, прикрыт, поэтому серьезно не пострадал. Только осколки вокруг находили, сетки москитные порвало.

Мы подвал приготовили, чтобы там прятаться, но ни разу туда не ходили, потому что подумали, что можно даже не успеть добежать. Поэтому при сильных обстрелах мы были внутри дома, в самой внутренней комнате.

В нашем селе нет ни магазина, ни больницы, ни аптеки. Есть один медпункт

В начале войны все жители на нашей территории 4 месяца не получали зарплаты и пенсии. Вот тогда на помощь пришел Международный Красный Крест. Все жители, и наша семья, в том числе, получили продовольственные наборы. Там было все, что необходимо и людям не за что было купить. Это была очень большая поддержка. Она помогла всем выжить в тяжелый момент. Ну, а потом, где-то с ноября, начали выплачивать пенсию, зарплаты, и тогда полегче стало. Тогда и гуманитарку стали выдавать только самым нуждающимся.

До войны мы выращивали клубнику. Из Луганска приезжали скупщики и забирали ее прямо у нас дома. А в 2014 году мы лишились рынка сбыта и, соответственно, дополнительного дохода. Ближайший город — это Северодонецк, до которого почти 100 километров. Туда не навозишься, сюда не приедешь. Это не только нашей семьи коснулось - всех людей, которые так поддерживали свое материальное состояние.

Транспорт перестал ходить, из-за этого наша дочь лишилась работы в Луганске. Пришлось переезжать в поисках работы. И таких, как она, очень много. Автобусов нет, сообщения нет, у людей нет доступа в больницу, аптеку, банк, магазин. В селе ведь ничего этого нет. Фельдшер в медпункте может давление померить, но лечение не назначит. И лекарства без аптеки негде взять.

То, что сейчас происходит вокруг, не вселяет уверенности, что завтра будет спокойно.

У нас одна дочка и одна внучка. Мы с мужем мечтали, что они будут жить с нами. Но им пришлось уехать. Мы от этого страдаем. Мы хотим, чтобы наступил мир, хотя уже прежнего и не вернуть. Чтобы наступил мир и стабильная жизнь — все, что нужно. С остальным мы будем справляться сами.