Історію подано мовою оригіналу

Под обстрелами сидеть с детьми в холодном подвале было очень сложно, а выйти на улицу подышать – невозможно. Коротали время за настольными играми

Мы жили в Мариуполе, я работала бухгалтером. Муж настаивал на выезде из города, но мне надо было сдать отчеты. Пока не было проблем с Интернетом, со светом, с водой, никто и не предполагал, что случится что-то серьезное. Я не собиралась уезжать в первый же день, хотя многие знакомые уехали. Сестра тоже уехала, потому что думала, что все перестанет работать и поставок не будет. 

Как только сарафанное радио разносило, что могут быть гуманитарные коридоры, мы несколько раз пробовали машинами выезжать. Но нас разворачивали и говорили, что там ведутся бои. Каждый день был хаос. Люди не знали, что делать, куда бежать. Потом слухи прошли, что первые машины прорвались. 15 числа люди выезжали через Мелекино. Мы 16 числа собрались, и 17-го выезжали через «ПортCity». Порядка двух тысяч машин стояло на пропускном пункте. 

Мы не привыкли к таким условиям – без воды, без света, без газа. На улице было холодно. Больше всего шокировало, что не было ночью покоя. Хотелось хотя бы ночью спокойно поспать, но были все время слышны взрывы. И самолет летал. Шокировало то, что нет никакой передышки для организма. Мы большой компанией в частном доме в подвале сидели одетые. С детьми, с кошечкой, собакой. 

Дети на улицу хотели выйти, хотя бы свежим воздухом подышать. 10-15 минут на улице побыли, а потом опять начинало летать – и снова бежали в подвал. Мы не знали, сколько можно просидеть дней и ночей в полутемном подвале. 

Нам повезло, что у нас были машины, и мы могли подзарядить телефоны, пауэрбанк. У нас были фонарики, настольные игры для детей. Самое страшное, что мы не понимали, сколько это продлится, и не знали, что где происходит. Связь с моей мамой была, мы недалеко друг от друга жили. А с отцом на левом берегу Мариуполя связи не было вообще. Мы не знали, что с ними, а они не знали, что с нами, и это очень угнетало.

Мама с нами отказалась выезжать, потому что отчим отказался. У него с сыном связь пропала, и он сказал, что не уедет, будет его искать. Когда мы выбирались, я очень боялась за своих мужчин. 

Старшему сыну 18 лет, и его на блокпосте раздевали - смотрели, нет ли наколок. Что они могли на пацане найти? Раздели до трусов. Куча блокпостов – и постоянно проверка документов. 

Мы выехали на подконтрольную Украине территорию, и муж там остался, а мы уехали в Германию. Через полтора года мы с младшим сыном вернулись в Украину, приехали к мужу. А старшему только 20 исполнилось, и мы решили, что пока он останется там. 

Мы хотели бы видеть Украину экономически развивающейся страной. Я понимаю, что после темной полосы должна наступить белая. Война должна в людях воспитать больше патриотизма.