Історія подана мовою оригіналy

Еще до 2014 года семья Чумак переехала из Мариуполя в Павлополь. У них были большие планы на будущее, но случилась война. Новая реальность, с которой они столкнулись, была страшной

Мы живем в селе Павлополь, которое сейчас на линии разграничения. Муж у меня есть, у нас три дочки: 27, 17 и 9 лет, уже внучок есть - все проживаем здесь. 

Когда война началась, мы уже жили здесь, держали большое хозяйство. Мы переехали из Мариуполя, приобрели здесь дом, землю, у нас были планы. Завели коз большое количество, нутрий. Потом началась война, и мы оказались в самом эпицентре, потому что у нас почти крайний дом. 

Дом наш серьезно пострадал. До конца мы еще не отремонтировали все. Несколько дней назад здесь было телевидение из Бельгии, вроде бы. Они остановились возле нашего дома и спрашивали, можно ли его поснимать. Говорю: «Конечно, можно». 

Мы не воспринимали до последнего все всерьез. Поняли, насколько все плохо, когда посыпалась с крыши штукатурка, когда начало взрываться так, что закладывало уши. Когда радовались просто тому, что во время обстрела дети были дома. Мы хватали их в охапку - на тот момент младшей было около двух лет - и бежали в подвал. У нас наготове была сумка с документами, дети даже пытались туда котов совать. В подвалах дети плакали, кричали.

Когда все только начиналось, мы думали, что скоро все закончится. Нам предлагали в Мариуполь выехать, но мы думали, что не можем бросить все здесь – у нас было столько хозяйства. Куда это все девать: коров, коз, нутрий? Потом уже поняли, что да, надо было уезжать, пока можно было.

Самое страшное то, что из-за этих событий мой муж ослеп. Раньше был здоров, работал, нас обеспечивал, делал ремонты, создавал удобства. Так как у нас три девочки, мальчиков не было – помочь особо было некому. Но вот он насмотрелся на это все…

Мы по нескольку дней сидели в погребе, ребенку бутылочку с молоком грели в подмышке, потому что была зима. Воду мы собирали в бидоны с крыши, потому что не было другой возможности. Питьевой воды у нас нет, есть только техническая вода - и все. Иногда не знали, день или ночь, потому что подолгу сидели в подвалах. Выходили, и не знали, где наша корова, где козы. Все разбрелись, а потом сами домой возвращались. И, наверное, на фоне этого у мужа стало ухудшаться здоровье.

Когда мы поняли, что происходит, было уже поздно. У него из-за стресса в 2015 году образовался сахарный диабет. Так как мы не могли тогда получить медицинскую помощь - здесь же была серая зона, мы были отрезаны ото всего, - то упустили момент, когда нужно было садить его на инсулин.

У мужа отслоилась сетчатка на обоих глазах: он полностью сейчас слепой, ему дали первую группу инвалидности.

Потом мы остались с мужем вдвоём. Где-то в начале 2016 года были сильные обстрелы - к нам подъехали чужие совершенно люди, сказали, что дали зеленый коридор, и мы можем отправить хотя бы детей. Чужие совершенно люди отвезли детей в Мариуполь к нашим родственникам. Когда они уехали, начался обстрел, и мы не знали, как они доехали. В тот раз мы не заходили в подвал, я сказала: «Дети мои едут, я не могу сидеть в подвале». Мы сидели просто на улице и молились, чтобы они доехали.

Какое-то время дети были у родственников. А потом мы раздарили коз, выпустили кур, подарили корову и еле выбрались из этого всего.

Мы не чувствуем себя в безопасности, потому что до сих пор выходим во двор и видим выбитые двери, выбитые окна. Из-за пошатнувшегося финансового положения мы так и не смогли установить их - просто заложили кирпичами.

Поначалу здесь вообще была серая зона, и мы выжили только за счет того, что помогали нам Фонд Рината Ахметова и Красный Крест. Мы получали продукты. Без этой помощи, наверное, мы бы не смогли выжить.

Я мечтаю, чтобы закончилось это все: закончилась война, и чтобы медицина шагнула вперед, чтобы у мужа зрение вернулось.