Історія подана мовою оригіналy

«Если вы видите людей, которые плачут, спросите, нужна ли им помощь. Как правило, очень нужна». Наталья рассказала историю женщины, которая потеряла своего сына.

4 апреля

«Как ты?», - пишут друзья, потому что не могут дозвониться. А я не знаю, как. Как рассказать про то, что к тебе подходит 7-летний ребёнок и говорит: «Показать вам, где мертвые люди в домах?».

Как подходить к сараю, набитому расстрелянными юношами, о смерти которых ещё никто не знает, а значит, их где-то ждут, за них молятся и надеются, что просто нет связи.

Как подъезжать к стоящей машине и видеть, что в ней только мертвые женщины.

Как записывать данные убитого мужчины, чтоб, вернувшись в Киев, искать его родных, чтобы сообщить о его смерти. И это события одного дня.

Я не знаю, как я. Снимаю. Записываю. Живая. Вчера был Гостомель. Сегодня Буча.

Завтра… Наверное, я хорошо, раз у меня есть планы на завтра.

Фото из ада не будет. Люди не созданы, чтоб на это смотреть.

14 апреля

О том, что ребёнка убили, она узнала в Facebook. Вместо похоронки – пост незнакомца и селфи сына на фоне танка.

«Погиб в неравном бою». Как будто в войне, где расстреливают детей, связав им руки, бывают бои равные.

Как ехала из разгромленного Чернигова в Киев – не помнит. Незнакомцы пересаживали из машины в машину, потом высадили у метро «Академгородок». А что дальше – никто не сказал.

Нет инструкции «Что делать маме, ребёнка которой убили». Там, в переходе метро, я её и увидела, спустя два дня.

Сидящей на стуле, плачущей. Рядом от каких-то непонятных проводов заряжается старенький мобильный. Она плакала очень тихо, стараясь не привлекать внимания, вообще стараясь быть незаметной. Люди и не замечали, быстро пробегали мимо. Я подошла, спросила, чем помочь.

Она ничего не просила. Просто рассказала свою историю. В течение часа узнали, что сына убили в Стоянке. Расстреляли в упор. Там же, рядом с дорогой, друзья его похоронили.

Ещё через час удалось посадить её в машину и отвезти к месту расстрела. Думала, на этом мытарства несчастной закончатся. Но нет. Погибших так много, что эксперты не успевают их эксгумировать.

Сотни вызовов. Сотни смертей. Сотни временных могил. И эта женщина снова сидит и тихонько плачет.

Как и в тот день, когда я встретила её в метро. В руках одна маленькая сумочка и старенький мобильный. Третий день мать сидит у дороги, рядом с могилой ребенка, и ждёт, чтоб в последний раз отвезти его домой.

Я не знаю, чем закончить эту историю. Наверное, потому, что она ещё продолжается. Говорят, что война заканчивается тогда, когда похоронен последний солдат. А пока… пока мамы тихонько плачут и ждут

PS: Если вы видите людей, которые плачут, спросите, нужна ли им помощь. Как правило, очень нужна.