Історію подано мовою оригіналу

Россияне подвергли Мариуполь ковровым бомбардировкам. Мирным жителям приходилось прятаться в подвалах. Из-за отсутствия связи сложно было найти родных и выехать из города

Мы жили на пятом этаже. Когда нас обстреливали «Грады», грохотало так, что у меня уже не было сил это слышать. Мы с мужем первыми начали спускаться в подвал: двери вскрыли и порядок навели. Потом и другие люди начали спускаться. 8 марта я еще пыталась пробраться на работу, но не дошла. Вернулась обратно, так как сильно стреляли. 

В подвале мы недели две просидели. Стали летать самолеты и кидать бомбы где-то 17 марта.  У нас и еда заканчивалась. Воду мы собирали из труб и снег топили. 

С Западного поселка прибежала мама дочкиного одноклассника. Она искала нас по подвалам и кричала, что роют противотанковые рвы, что нам кердык. Мы быстро собрали вещи в машину. У нас машина маленькая – мы не смогли взять соседей.  Жалко было их - такие люди хорошие, им лет по 68. Они тоже переселенцы из Донецка, в нашем подъезде снимали квартиру. Мы еще за дочерью заехали и направились на Мангуш. Три недели пожили у знакомых и поехали на Бердянск. Там была страшная очередь из машин. Самолеты летали на Мелекино. 

Внучке тогда было полтора года. Мы видели, как россияне себя похабно вели. Лекарств не было, аптек не было. У моего мужа хроничная болезнь. Долго стояли на трассе, нас не пропускали – какая-то фильтрация. 

У меня до сих пор эта бумажка сохранилась. Я сказала детям, что если будет суд в Гааге, я покажу эту бумажку. Муж потом еще два дня возвращался в горящий город на своей машине и вывозил зятя, его маму с бабушкой и дедом.

В Бердянске какие-то непонятные волонтеры обещали нас пристроить к автобусу, но автобусов не было. Мы неделю ждали, а потом на свой страх и риск поехали. Нашли в интернете, что на площади люди собираются и едут. Нас было машин 30. Нас по телефону вел какой-то мужчина бердянский. Он сначала сам вывозил людей, а потом желающих не стало, и он по телефону рассказывал, куда ехать. Так мы выбрались на Запорожье. Я не знаю, сколько мы прошли блокпостов. В Запорожье жил дядя моего мужа. Там мы пожили. Думали найти работу. Это был конец апреля. Там мы ничего не нашли и поехали на Киев. Сейчас в Киеве живем.

Дочери написала девушка знакомая, что у нее есть пустая квартира, она может пустить нас туда бесплатно месяцев на пять. И мы поехали. Муж стоял на очереди в Институте Шалимова, у него проблемы с печенью, поэтому нам нужно было в Киев. Два года мы в Киеве. Муж мой умер в августе прошлого года - не дождался очереди на трансплантацию, хотя он зарегистрировался в этой очереди еще года за два до войны.

Муж мой - герой. Старшая дочь потом поехала в Германию с семьей, и про него написали заметку в газете, что он вывозил людей из горящего города. Ни одна пуля не зацепила ни его, ни машину, а в Киеве умер. 

Сначала я ждала окончания войны три недели, потом - три месяца. Когда мы приехали в Киев, думала, что вот-вот закончится. А сейчас я ничего не думаю. Я много общаюсь со своими мариупольчанами. Кто в Киеве, кто в Мариуполе, кто в Европе. Они такие расстроенные, говорят, что Мариуполь вряд ли освободят, Донбасс уже не освободят. 

Рано или поздно война закончится и хотелось бы, чтобы она закончилась победой Украины. Чем дальше мы воюем, тем больше теряем наших парней, ведь силы неравные. Если перебьют всех наших военных, то дальше что? Очень обидно, что подмога приходит не вовремя.