Історія подана мовою оригіналy

После обстрелов Дергачей у Галины серьезно пошатнулось здоровье. Легче ей не становится, несмотря на то, что сейчас она живет в относительно мирной Полтаве.

Мне 66 лет. Я из Харьковской области, город Дергачи.

24 февраля я проснулась рано и не могла уснуть. Услышала первый удар. Подумала: может, послышалось. Потом - еще раз. И я поняла: это война. Сын тоже вышел сразу. Мы начали обзванивать всех. Потом вышли на улицу. Все стали собираться. Трудно вспоминать об этом, дрожь по телу.

Начались обстрелы. Мы сильно боялись, но до конца не понимали происходящего. Думали, что это быстро закончится, что они одумаются, возможно. Обстрелы были очень сильные. У меня дома и стекла выбиты, и крыша повреждена. У сына машина повреждена полностью, не подлежит ремонту. Он потерял работу – до войны работал на себя. Дочка тоже работу потеряла.

Трудно было с продуктами. Война началась в четверг, а я на пятницу планировала закупиться, холодильник помыла.

Все было пусто. Продуктов никаких не было. Обычно же не собирали запасов. Пошли по магазинам, а они пустые.

Потом стали аптеки закрываться. С лекарствами стало трудно. Уезжать начали люди. Потом мы поехали в другой город, там аптека еще работала.

Мы уехали через месяц после начала войны. В мае там уже не было ни света, ни газа. Мы уже были в Полтаве.

Пока были дома, много страшного пережили. Была ситуация, когда прилеты были, а я не успела лечь на пол. Мы в основном, в подвале находились. У меня были проблемы с ушами - я боялась, что у меня контузия.

Было страшно, когда к знакомым прилетали ракеты. Бывшего начальника полиции и его внучку убило .

Страшно было, когда бомбили из самолетов. Я не представляла, насколько они быстрые – это просто шокировало.

Мы глупость совершали, когда перебегали. Начинались обстрелы, и мы бежали из дома в подвал. Этого нельзя было делать, потому что много осколков было на земле после прилета. Надо было оставаться в доме между двумя стенами.

Дергачи приняли на себя первый удар. Потому что наш город ближе к Белгороду. Мы под горой жили. Ужасные взрывы были. Поначалу мы не отличали, когда стреляют русские, а когда - наши. А потом даже восьмидесятилетние бабушки научились на слух определять. Ситуация такая была: сын спросил, почему они сидят и не прячутся, а они ответили: «Это наши стреляют, это от нас».

Уезжать очень тяжело было. На вокзале было много людей. Мы не могли попасть на поезд, бегали в толпе этой. Все вагоны уже были заполнены, мы просились стоя ехать до Полтавы. Нас проводники взяли в одном вагоне – спасибо им. Мы доехали стоя. А платформа была забита людьми. Сейчас смотрю на фотографии в Интернете и понимаю, что у нас было то же самое.

Уехали в Полтаву, потому что много знакомых здесь уже было. У дочки была подружка на работе родом из Полтавской области. Она нас звала туда. За границу у нас не было возможности ехать.

Очень тяжело дались эти события.

У меня начались панические атаки. Руки до сих пор дрожат, пальцы. Я очень похудела, не могу набрать вес.

Сахарный диабет, гипертония, варикоз, зрение плохое. Я уже думаю: может, к специалисту пойти? Накупила валерьянки по третьему кругу. Но она не очень приступы снимает. Организм к ней привык, видимо.

Сначала была мысль, что война закончится весной, сейчас думаю – нет. Может, к концу лета. Вчера только с дочкой разговаривали об этом. Она рвется уехать домой, а я говорю, что лучше подождать. Думаю, к середине весны наши начнут контрнаступление, вот тогда мы будем еще сильнее молиться. И к середине лета, дай Бог, все будет хорошо. Слава Украине!

Будущее будет тяжелым. Но будем надеяться и верить. Если что, я готова выходить, помогать. Буду делать все возможное, чтобы восстановить город. Да, это будет очень тяжело. Надеемся на международных партнеров, они обещают помочь. Тяжело будет с работой. У нас в Дергачах столько предприятий было, что люди могли работать и не выезжать. А сейчас все разбито. Но думаю, что те компании, которые выехали в Хмельницкий, вернутся.