Історія подана мовою оригіналy

Анна и ее семья могли погибнуть несколько раз в Мариуполе, но им повезло пережить все трудности и покинуть город

24 февраля, когда началась война, мы были в Мариуполе вместе с новорожденной дочкой и шестилетним сыном. Вначале мы решили оставаться дома: все надеялись, что пересидим в тамбуре, но с каждым днем прилеты становились все громче и громче.

Снаряды начали летать над домом, уже не было света и воды, лифт не работал, но газ еще был, и это нас спасало. При падениях снарядов уже дрожали не стекла, а стены.

Мы ходили в квартиру, чтобы быстро приготовить поесть, и так жили до пятого марта. После этого дня уже не видно было неба - все вокруг нашего дома горело, днем было темно, как ночью. Стоял едкий запах пороха. Соседи начали собираться эвакуироваться, и мы решили тоже. Мы кинули в машину все, что успели схватить дома, посадили детей и уехали.

Машина была обклеена надписью "дети", на зеркалах заднего вида висели белые тряпки. Мы ехали под обстрелами и молились. Это была настоящая рулетка на выживание.

Мы приехали к Драматическому театру, но выяснилось, что зеленого коридора нет. Мы с другими людьми приняли решение самовольно ехать своей колонной.

Военный со слезами на глазах нас не выпускал, и умолял уехать, потому что мы находились в эпицентре танкового боя. Сидя в машине, я услышала свист и увидела, как военный бежал по крышам гаражей и стрелял с автомата в поле. Этот свист был от встречных пуль в нашу машину. Я до сих пор не пойму, как мы выжили.

Когда муж разворачивал машину, я подняла глаза на горящую девятиэтажку, в которую несколько минут назад попал снаряд, и там был силуэт человека. Он горел заживо в своей квартире. Я всеми силами пыталась отвлекать детей, чтобы они этого не видели.

Проезжая свой дом, мы увидели, что там все горит, поэтому поехали искать бомбоубежище в центре города. Мы нашли место в подвале под университетом. Взрывы не прекращались ни на секунду. Там было грязно, холодно, подвал дрожал, стоял стойкий запах пороха. Моя маленькая дочка на удивление спала, даже не просыпалась покушать.

Через какое-то время зашел мужчина и сказал, что женщинам с детьми можно переселиться в бункер. Мы пошли туда - там были даже стулья и двухэтажные скамейки.

Утром выбрали старосту, мужчины организовались, чтобы разводить костер, добывать воду. Мы скинулись продуктами. Муж даже организовал спальное место: постелил на лавку фанеру и притащил грязный мат. На улицу мы поднимались в туалет и за едой с костра. Мы ели и пили раз в день то, что получалось сделать на костре.

Седьмого марта все дети начали рвать и температурить — это был ротавирус. У старшего сына чуть не начались судороги от температуры. Элементарно отпаивать было проблемой: воды было очень мало, ее хватало на смесь для младенца и по пол стакана в день на члена семьи.

Вечером восьмого марта к нам пришел волонтер, представился Михаилом. Он сказал, что является собственником здания напротив. Он привез гуманитарную помощь в город. Этот человек спас нам жизнь. Он предложил переехать в подвал напротив - там были лучше условия, но не так безопасно. Мы согласились, муж даже спустил туда нашу коляску. Нам спасли жизнь. Тут была вода, лекарства, а детям вечером давали перекус: печенье или фрукты. Меня с детьми оставили внизу, а муж побежал помогать другим мужчинам организовывать быт, готовить, носить воду, грузить еду.

Я сидела с детьми, как вдруг раздался грохот, задрожали стены и потолок, все начало труситься, забежали мужчины с криком, что это вражеская авиация скидывает бомбы. Я была в ужасе, что нет моего мужа, но он прибежал через несколько минут.

Наша комната уцелела, но в холле вырвало стекла и стены. Людей оттуда расселили к нам. После этого мужчины начали рыть запасной выход на случай завала, пробивать стены в подвал соседнего здания.

После бомбардировки на улице просто лежали мертвые люди - их никто не убирал.

Муж потом сходил к машине: оказалось, что ее побило ударной волной, крышу погнуло кирпичами, стекла выбило. Все, что было в салоне авто, разворовали мародеры.

Через несколько дней нам стало тяжело дышать, потому что на улице потеплело, и в комнате появился трупный запах от того, что возле вентиляции на улице лежала мертвая пара. После этого наши мужья оттащили их немного.

Мы уже привыкли готовить смесь на костре под обстрелами, спокойно убирались в комнате, даже искупали детей, мыли голову талой водой, стирали. А еще я попробовала самый ценный кофе в жизни, но его ценность была не в деньгах. Мой муж, зная как я люблю кофе, где-то нашел заварной, и варил его утром под обстрелами и приносил мне

Потом я заболела: простуда и ротавирус. Эти дни я плохо помню. И тут четырнадцатого марта люди заговорили, что кому-то все-таки удалось выехать. У нас появилась надежда эвакуироваться, потому что с каждым днем мощные взрывы стирали Мариуполь, а вода и еда в городе заканчивалась.

Люди из бомбоубежища собирались выезжать колонной из авто, и мы решили ехать с ними. Я плакала и собиралась, но хотела жить. Было страшно выводить детей на улицу. Под обстрелами мы вышли. Муж посадил старшего сына в машину, и вдруг вдали самолет сбросил бомбу. Он развернулся и летел в нашу сторону. Следующая бомба могла быть сброшена на нас, но нам повезло - она упала дальше. После этого мы сели в машину, взяли с собой еще бабушку из бомбоубежища, и поехали.

Под звуки постоянного обстрела мы выехали из города и поехали в Запорожье. Мы все очень замерзли, но останавливаться было нельзя. Нас остановили и не пустили в город, потому что шли бои. Муж попросил у других людей, чтобы я с детьми по очереди грелась в другой машине, а сам ходил и приседал, чтобы не замерзнуть. Так мы спаслись от переохлаждения. Ночью колону сопроводили в Запорожье.

Как только нас пересадили в автобус и появилась связь, я сразу же набрала маму и сообщила, что мы выжили. В этот день у нее был день рождения.     

Сейчас я с детьми живу в Кировоградской области.