Історія подана мовою оригіналy

Мне семьдесят лет. Я живу в городе Снигиревка Николаевской области, который восемь месяцев был в оккупации. Когда началась война, мой муж был лежачим. Я не могла бросить его. В здании музыкальной школы, расположенном напротив нашего дома, разместились российские военные. Из окна квартиры я видела каждое их движение: как они выезжали на танках, как стреляли. 

27 марта супруг умер. Я хоронила его под обстрелами. Было очень тяжело одной. Сын находился в плену. Позвонить родным я не могла, так как не было связи. 

Сын работал охранником. Россияне забрали его, когда он возвращался домой. При нем не было документов: паспорт остался в другой куртке.

Оккупанты подбросили ему гранату, выбили зубы и поломали ребра. Раздели и бросили в яму на четыре дня. Не давали ему ни еды, ни воды.

Потом отвезли в Херсон и выбросили возле штаба Красного Креста. Волонтеры отправили его в больницу. Позже россияне искали его, но товарищи помогли ему сбежать.

Я ходила за водой на родник, что находится в полутора километрах. Носила домой воду в шестилитровых флягах. Гуманитарку привозили очень редко. На всех не хватало ни хлеба, ни лекарств. После смерти мужа дочь позвала меня к себе. Я выехала с волонтерами в Баштанку, потом – в Кривой Рог, а после – уже в Киев. Те люди, которые остались, очень страдали от нехватки еды и воды, так как оккупанты не пропускали в город гуманитарную помощь. Многих людей оккупанты пытали до смерти.

Я вернулась домой после освобождения Снигиревки. Пять месяцев было тихо, а теперь вновь возобновились обстрелы. Три дня назад три ракеты попали в гимназию. В нашем доме выпали окна, балконы. На душе – постоянная тревога. Боюсь каждого шороха. Всегда наготове сумка с документами. Хочется мира и спокойствия.