Історія подана мовою оригіналy

Кристина с мужем, как и большинство мариупольцев, остались без жилья, но зато выжили и выбрались из оккупации. Их родственники и некоторые друзья до сих пор находятся в Мариуполе. Многие из знакомых потеряли родных

Мне 24 гола, я проживала с мужем в Мариуполе, на Левом берегу.

Первый день войны был громким и пугающим. Мы услышали первую воздушную тревогу. Я решила не идти на работу. Муж ушел на «Азовсталь». Я очень испугалась, позвонила ему и попросила, чтобы он вернулся. Самая большая трудность – преодоление страха. Страх умереть вызывал панику. 

В первые дни мы вышли из дома и спустились к морю на поиски источника. Нашли колодец во дворе одного мужчины. Мы попросили, чтобы он открыл ворота для всех, и через день там уже была очередь более ста человек. Когда мы ушли из дома в Драмтеатр, взяли с собой лишь одну бутылку воды. Иногда подвозили воду из водоканала. Было холодно. Готовили на улице, искали дрова, чтобы разжечь костер. 

Меня шокировало все, потому что это выглядело абсурдно, не по-человечески. Больше всего пугали самолеты, которые сбрасывали бомбы. Мы остались без крыши над головой. Четырехэтажный дом, в котором раньше жили, разбомбили. К сожалению, у меня сгорела кошка, мы спасли только кота. 

Родственники остались на оккупированной территории, связи с ними нет.

Мы не могли им ничего предложить, так как собственного транспорта нет, уезжали с соседями. Многие друзья уехали за границу, некоторые не по своей воле остались в Мариуполе. Каждый из них потерял кого-то из близких.  Я даже не знаю, как их поддержать. 

Мы выехали 15 марта. Нас взяли с собой соседи, которые ехали на своей машине. Выбрали, наверное, самое безопасное время. Проехали без остановок на блокпостах. Мы сидели молча, затаив дыхание, боялись что-то сказать. Запланировали выехать в Запорожье, а бензина хватило только до Бердянска. И машина была в плохом состоянии - боялись, что заглохнет по дороге. Нас долго держали около Бердянска. Еды не было – сидели годные. Очень много тяжелой техники ехало в сторону Мариуполя. Мы паниковали. Я даже сейчас, уже находясь в безопасном месте, периодически нервничаю, плачу. 

Война может закончиться только тогда, когда закончится ненависть и вражда, когда наступит понимание, что все мы - люди.