Історія подана мовою оригіналy

Мне шестьдесят лет. Я проживала в Мариуполе. Работала дежурной по общежитию Мариупольского высшего профессионального металлургического училища. У меня есть два сына. Они тоже жили в Мариуполе.

Когда началась война, мы с сыном, невесткой и внучкой прятались в подвале. Занесли туда игрушки, чтобы как-то отвлечь внучку. Ей тогда было восемь лет. Потом решили, что лучше выйти из подвала, потому что было много случаев, когда после попадания снаряда в дом люди оказывались погребенными заживо. 

Мы готовили на костре. За водой ходили к роднику. Хорошо, что он был рядом. А еще рядом находился завод, на который российские самолеты сбрасывали бомбы. От этого дом содрогался. Дети были перепуганы. 

Когда мы выезжали из города, то видели, как в центре горели квартиры. В них были люди. Они кричали, а мы ничем не могли им помочь. И на улицах лежало очень много погибших. Это было жутко.

Еще запомнился разбитый драмтеатр.

Мы проехали с полсотни блокпостов. Российские военные заставляли моего сына раздеваться, чтобы посмотреть, нет ли у него татуировок. Когда мы ехали в Запорожье, нам навстречу двигалось очень много оккупантов, которые двигались нам навстречу. 

Погибло много моих коллег и знакомых детей. Сирот, которые учились в металлургическом техникуме, вывезли в россию.

Невестка с внучкой выехали в Вильнюс. Внучка скучает по дому. Вспоминает, как ходила на танцы и в художественную школу. Вспоминает своих преподавателей из ДК Металлургов, который разбомбили. Я думаю, что ей нужен психолог. Она ходит в школу, и невестка уделяет ей время, но все равно чувствуется нервозность и страх. Внучка переживает за меня. Когда созваниваемся, спрашивает, не угрожает ли мне опасность. 

Мне повезло: дом, в котором я жила, остался в более-менее нормальном состоянии. По сравнению с остальными, мой район не сильно пострадал. Правда, я лишилась своей второй квартиры. А многие близкие друзья вовсе остались без жилья. 

Я очень жду, когда освободят Мариуполь, чтобы вновь жить и работать в нем.