Історія подана мовою оригіналy
Их квартира сгорела, а для эвакуации из Мариуполя нужны были немалые деньги. Родители Даниила отправили его с перевозчиком в свободную Украину, потому что имеющейся у них суммы хватало только на одного
Я учился в Мариупольском металлургическом колледже на левом берегу. У нас началась практика на Азовстали, и буквально через неделю – война.
Я жил в центре города. Пока еще была связь, общался с друзьями. А когда на Мариуполь выдвинулась колонна, я так понял, что нас закрывают в кольцо. А как мы знаем из истории войн, из кольца невозможно выбраться. У моих родителей нет личного транспорта. Но когда мы увидели из окна, как горит 23 и 17 микрорайоны, мы поняли, что выехать возможности не будет: это автоматическая смерть.
7 марта мы первый раз вышли на улицу готовить еду. Папа построил мангал. 9 числа уже были прилеты по нашему двору, по частному сектору, Мы решились спуститься в подвал, 11 марта было два прилета из БТР по нашему дому. Потом в школу 65, которая находится в нашем дворе, зашли российские военные и оборудовали там базу. Они прятали свои машины под нашими домами и начали использовать наш дом как огневую точку. Между первым и вторым подъездом спрятали машины с боеприпасами.
Когда начался обстрел по их позициям, со стороны Украинской армии ни один снаряд не попал ни в дом, ни по мирным жителям: все снаряды упали ровно по машинам. Но от российской машины с боеприпасами, спрятанной возле подъездов, дом и загорелся.
Еще пару дней мы были в подвале, потом родители попали в квартиру и увидели, там что ничего не осталось. 23 марта мы собрали все вещи, которые у нас были в подвале, и вышли пешком через Новоселовку на микрорайон 23 и 17, там дальше мы пытались дойти пешком до Никольского района. Нас там подобрал автобус и мы доехали до села, где жили родители моего отца.
Фильтрации на выезд в Украину мы ждали два месяца. Там руснявые типы куда-то забирали людей, у которых сгорели документы, и их дальнейшая судьба неизвестна. У кого не было документа, или в телефоне находили украинские новости, либо там была переписка, тем автоматически светило уехать на Донецк в подвальное помещение, где над людьми издевались, либо пытали.
Я на фильтрации не показывал свой телефон – сказал, что у меня он сгорел. Слава Богу, у меня это проканало, а могло и не получиться. Потом мы вернулись в Мариуполь, чтобы найти своих родственников. По имеющейся у нас информации, мамина младшая сестра уехала в убежище завода Ильича. Там она отсидела все боевые действия.
В дальнейшем рассказывали, что на предприятии были бойцы ВСУ, благодаря которым люди выжили. Наши военные помогали мирным едой, водой, даже детским питанием.
Когда комбинат захватили руснявые власти, наши родные выбрались оттуда. Но там были еще люди с других районов.
В Мариуполе мы встретились с маминой сестрой и стали искать, как выехать. На тот момент вывозили из города только за деньги, но у нас не было таких средств. Потом родственники моего друга в Украине нашли волонтеров которые вывезли нас на Запорожье в пункт приема беженцев. Я очень им благодарен! Такого внимательного отношения к людям, как в этом пункте, я еще не встречал! Нас отвезли в детский сад, мы там помылись, нас накормили, и ровно через день мы нашли машину и выехали в Киев. Там родственники моего друга помогли снять квартиру, тут я поступил в Мариупольский Университет на бюджет.
Когда сгорела моя квартира, я понимал что больше некуда возвращаться. Много видел людей, которые погибли, когда выходили пешком.
Шокирует, что многие это поддерживают, топят за русский мир… Когда я им рассказываю, что такое действительно русский мир, они мне не верят, что россия - не освободитель, а убийцы мирно населения. У них нет цели, им главное – любыми средствами захватить район, чтобы поставить там свой флаг.
У меня нет никакого морального права сдаваться: на мне - ответственность за моих родителей, потому что они остались в Мариуполе, так как денег для выезда было только на одного члена семьи. И теперь мне нужно двигаться, искать средства заработка, искать пути помощи своим родителям.