Історія подана мовою оригіналy

Долгое время Виктория с соседями не знала, что происходит в городе. Они не понимали, почему убегают люди мимо их дома, не знали, что город горел.

Я из Мариуполя. Жила 17 лет в квартире на Вавицкого, 16. Я всю жизнь мечтала иметь собственную квартиру, потому что, когда была маленькой, у нес не было своего жилья. Бабушка нам с мужем отписала квартиру, и мы 17 лет жили нормальной счастливой жизнью. Потом война оборвала это счастье в одно мгновенье. Снова я скитаюсь, ищу, где жить. Мой муж умер от болезни, а я живу в Киеве, снимаю жилье, работаю. Начала жизнь заново, можно так сказать.

Все вокруг сгоревшее, а мой дом не пострадал, но жить в таких условиях невозможно. Есть люди, которые приняли решение остаться в оккупации. Я не смогла на это решиться и выехала в конце марта. Вернее, не выехала, а вышла пешком. Мне пришлось отдать свою машину для защиты Мариуполя и идти пешком. Дети уехали в Крым, а я скиталась. Добралась до Бердянска, потом до Запорожья и до Львова. Путешествие мое закончилось в Киеве. Не очень приятное состояние.

В оккупации пришлось тяжело. Но, надо сказать, что мы не видели самого страшного. Мы с соседями прятались в подвале. Еда у нас была очень скромной, готовить было негде. Мы делились между собой всем, что было. У меня была вода - я сделала запасы еще до войны.

Мы не знали, что происходит в городе. Когда видели людей, которые бежали мимо нас к выезду из Мариуполя, мы удивлялись. А они нам кричали, что нужно скорее уходить – город горит.

Было место, где немного ловила связь, я ходила туда говорить с родственниками. Как-то я в очередной раз хотела туда пройти, но в меня начали стрелять танки.

Я собственными глазами видела выстрел и видела, как в меня летел красный шар. Он упал где-то рядом, и я чудом осталась жива.

Когда я бежала назад, домой, слышала автоматные очереди, и мне стало очень страшно. Тогда я поняла, о чем говорили люди, которые бежали мимо нас. Я увидела, как колона танков шла в наш район.

Я тогда сильно замерзла, легла и подумала: «Как бы умереть спокойно». Сделать я ничего не могла: выехать было не на чем, выйти было страшно. Я понимала, что эти танки сейчас будут идти сюда, и здесь начнется нечто более ужасное, чем обстрелы до этого. До этого мы сидели в подвале и не понимали, что происходит в других районах. А там уже горели дома, там были серьезные события. И это все шло к нам.

Дочь с зятем выехали из Мариуполя немножко раньше. Но потом дочка увидела, что город бомбят, и вернулась за мной.

Этот поступок тронул меня до глубины души. На такое способен не каждый. Моя дочь вернулась за мной в горящий город.

Она понимала, что машину могут отобрать, но все равно приехала за мной. Это поступок. Воистину, как мы относимся к нашим детям, так и дети будут относиться к нам, когда мы постареем. Моя девочка спасла мне жизнь, мой собственный ребенок. Потом волонтеры помогли нам выйти из города.

Мне еще повезло, а другие люди, по их рассказам, пережили гораздо более страшные события. Есть случаи, что стали заикаться. Когда мы сидели в лагере беженцев, мужчины рассказывали, что у них вообще дом сгорел, все сгорело. Они остались без одежды, без ничего - вышли, в чем есть.

По логике, все может прекратиться, если люди поймут, что силой на силу идти бесполезно – это ничего не решает.

Я надеюсь, что все-таки Мариуполь будет украинским городом, что мы вернем себе свою жизнь. Всей душой этого хочется, но жизнь непредсказуема. Вот война началась, и это просто шок! Как будто уснула в Мариуполе и сейчас проснулась - я не заметила, как пролетел этот год.

Мне не понятно, зачем это все. Политику не понять гражданским. Простым людям не нужна война. Я надеюсь, что вернусь в свой город, в свою квартиру, розочки около дома посажу. Мы с соседями встретимся, накроем стол, вспомним, как сидели с ними в подвале и друг друга поддерживали. Хочется вернуться домой.