Історію подано мовою оригіналу

Андрей рискнул вывезти маму из Мариуполя при первой же возможности. По городу было не пройти из-за разрушений и множества погибших людей на улицах 

Я жил с семьей в Мариуполе, работал, у меня был свой бизнес. В первый день войны, 24 числа, по телефону новости узнал. Потом ощутили все на себе, когда 2 марта друг с левого берега приехал. Мы у меня в частном доме в подвале сидели, прятались. Тогда уже конкретно ощутил, когда над головой мины и снаряды летали. В соседний частный дом попали. Еще больший страх и переживания были со 2 марта, когда полностью исчезли связь и электричество в городе.

У нас был колодец, генератор, запас бензина, запас еды большой - мы в этом плане были более-менее обеспечены. Нас две семьи в доме прятались. 

16 марта я вывозил маму. Она инвалид. Когда я шел за ней, через центр города ехали танки. Горели пятиэтажки. Мы с матерью шли почти по трупам. Были горы трупов по дороге - это был частный сектор в 17 микрорайоне. Когда проходили 17 микрорайон, там уже рашисты стояли. 

Трупы, которые выносили из домов, люди клали в мусорные баки, чтобы собаки не растаскивали. Это было не очень приятное впечатление. 

Мы люди не пугливые. К нам вторая семья приехала, и мы тремя машинами поехали по Запорожскому шоссе на Запорожье. За нами никто не двинулся. Все поехали на Васильевку и застряли. А мы прямо на Запорожье через Никольское выскочили. 

Проехали постов двадцать «ДНРовских». В Орехове только россияне стояли и обыскивали поверхностно, потому что это была первая волна выезжающих. Люди вешали белые ленточки. Я и тещу вывез из Мариуполя. Под Ореховом еще под обстрел «Градами» попали, но это - ничто по сравнению с Мариуполем. 

Мы были в Запорожье, а друг в Киев выехал. Позвал в столицу, и сейчас мы находимся в Киеве. Работа есть, потому что у нас был свой бизнес по переработке в Мариуполе, мы по этому профилю организовались и потихонечку трудимся.

Я стрессоустойчивый человек, так что стрессом больше, стрессом меньше… У матери квартира полностью выгорела, у нее даже фотографий не осталось, никакой памяти. Но мы уже успокоились, люди мы сильные. 

Надеемся, что к зиме Мариуполь освободят, и мы вернемся в город. Буду восстанавливать город и свой бизнес. Моему сыну 20 лет, и у него будущее должно быть.