Історія подана мовою оригіналy

Елена больше не планирует будущее. Все ее планы и мечты русские разрушили в Мариуполе. Теперь она живет ради детей и радуется, что все ее близкие живы.

Мы из Мариуполя. Семья наша: двое детей и двое взрослых. Есть у меня еще и третий сынок, у него не было возможности выехать - он жил с девочкой в Восточном. Мы выехали 16 марта на свой страх и риск. Думали: или умрем тут, или уедем. Но у нас получилось выехать, слава Богу. Месяц по селам ближайшим скитались в надежде, что можно будет вернуться домой. Но наши надежды так и не оправдались, и 16 апреля мы выехали в Одессу. В Мариуполе у нас уже ничего не осталось - русские все разбили.

В 2014 году я вывозила только деток. Мы жили в центре, возле Драмтеатра, а старший сын учился в Восточном. Когда начались боевые действия, мы испугались. У нас есть дядя в России, и мы маму мою и детей вывезли к нему. Через три месяца младший сынок домой вернулся, а старший остался там доучиваться. За год до войны вернулся в Мариуполь - все равно война его догнала, как бы я ни прятала. Слава Богу, что все живы и здоровы.

Думали, что немного постреляют – и все. Утром проснулись 24 числа - люди говорили, что война началась. Я позвонила заведующей. Она сказала, что на работу надо идти, но пока я туда доехала, уже сказали домой возвращаться.

Страшно было в первых числах марта. Мы сидели и думали, что вот-вот оно закончится.

Две недели мы прожили в бомбоубежище. Дети не выходили, а мы еще с мужем умудрялись бегать домой, чтобы приготовить кушать.

В Мариуполе воды не было. В остальном – справлялись. Я перед каждой зимой готовила запасы, поэтому у меня были продукты - мы еще и соседям оставили. Голод нас не коснулся. Иногда приносили продукты военные. Мы ездили на рынок. На костре готовили картошку. А когда мы выезжали, у меня была трехлитровая банка супа - я оставила ее одной семье.

Было такое, что люди с голоду умирали. Папа сидел без еды 15 дней, и мы ему носить не могли. Мы нашли родных уже в Одессе.

Было очень страшно, конечно. Врагу такого не пожелаешь. Самое страшное мы пережили восьмого марта. За домом в соседний двор прилетела авиабомба. Было десять вечера, дети спали. Кровать чуть ли не до потолка подпрыгнула. Мы сразу на детей навалились, чтобы прикрыть. Было пять сильнейших взрывов. Мы до утра еле дожили, и с этого дня уже домой фактически не возвращались. А перед 16 числом пошли домой кушать, и оккупанты снова начали скидывать бомбы.

16 марта мы ехали домой и поняли, что ничего не прекращается. Говорю мужу: «Едем. Мы то ли тут, то ли там умрем».

И мы рискнули. А через четыре дня в наше бомбоубежище попала бомба.

После этих событий младший сыночек как-то замкнулся. Средний, как мужичок, держался и меня поддерживал. А младший ничего не воспринимал. Сейчас работаем с психологом. Чуть что-то бахнет, он спрашивает, что это. Домой просится. Мы же ходим в ЯМариуполь в Одессе. Он говорит, что это не тот, что он хочет в свой Мариуполь. А я ему говорю, что уже некуда возвращаться.

С работой не складывается. До войны я работала в садике, муж на стройке, нам платили зарплаты до первого января. А сейчас мы без работы, живем на выплаты ВПЛ. Осенью муж находил еще шабашки, но нормальной работы нет. Надеемся, что это временно.

Я хотела в центр занятости на учет встать, но там много документов нужно, а у нас их нет – сгорели в Мариуполе.

Сейчас мы в Одессе. Но я уже боюсь что-то загадывать. Пока ничего не планируем. За границу муж не выедет, а я без него не поеду.

После переезда были финансовые трудности - мы же выехали в никуда. Слава Богу, на пути попадались добрые люди. Даже когда выезжали, на блокпосте в Бердянске встретился этот хищник, кадыровец. Он посмотрел на деток и сказал: «Отпустите их, они вывозят детей». А на последнем блокпосте, перед Запорожьем, у мужа спросили военный билет и сказали, что не пропустят.

А тот кадыровец в Бердянске нам сказал: «Будете проезжать блокпосты - говорите, что вы от Охотника». Вот на этом последнем блокпосту я так сказала, и нас пропустили.

Когда приехали в Запорожье, у нас началась новая жизнь. Нас встретили, накормили, мы помылись, переночевали - и в добрый путь. Людей, которые были без машин, сажали в поезд бесплатный. Мы своим ходом добирались. В Умани переночевали - там нас приняли, и в Одессе хорошую хозяйку нашли. Так и живем. Что дальше будет – не загадываем. В Мариуполе ребенок старший остался, маму с папой год не вижу - психологически очень тяжело.

Семья помогает справиться. Дети придают жизненных сил, иначе я бы, наверное, легла и не вставала.

Это все слишком тяжело. Много фотографий присылают. Ничего нет. А мы все это наживали, только привели в порядок. Сейчас там старший сын, у нас внук родился. И состояние вроде - ничего, а потом как нахлынет… Но у меня каждый день: «Мама, что ты купила? А что мы будем сегодня кушать?». И все отходит. Вот придет весна, солнышко, тепло будет, выйдем погулять – уже и день пролетел.

Надеемся, что мы победим и вернемся в свой украинский Мариуполь. А вот если оккупанты победят, не хочется даже думать, что будет. После пережитого нет никаких планов. Прожили день – и слава Богу. Все созвонились – живы, здоровы. Просто ждем, что все закончится, а потом будем планировать. Раньше были планы, а потом все оборвалось. Сейчас у нас в планах заплатить за аренду жилья, чтобы на улице не остаться.