Історія подана мовою оригіналy

Психотерапевт Ирина Маковецкая из Киева — о работе под бомбами

Никто меня не готовил к тому, что придётся работать с людьми, которые проживают войну. Но меня готовили к тому, чтобы работать с людьми, которые проживают горе, утрату, потерю опор и крушение ценностей, переосмысление всей жизни. Просто пришлось это всё составить в один пазл и масштабировать. Из явных «повышений квалификации» – работа с сексуальным насилием во время войны. Помогает опыт коллег с Донбасса, Северного Кавказа. С миру по нитке собираем.

Если человек прямо под обстрелами – ему чаще не до терапии. Я с этими клиентами просто держу связь, напоминаю им есть и пить, дышать, разминать руки и ноги, спать сколько получится. Это сейчас и есть основной метод работы – вглубь травмы не лезем, эмоции не ковыряем.

Человек выстраивает для себя психологические защиты, замораживает чувства, это сейчас помогает ему выжить, я не в праве эти опоры рушить.

Работаю с телесными симптомами и ощущениями, помогаю техническими советами вроде того, как справиться с паническими атаками или выйти из конфликта с родственниками. 

«Если ракета попадёт – уже не больно, не попадёт – даже приятно», — говорит мой супервизор. Звуки разрывающихся бомб или попадания снарядов в соседние дома – это не сирена, к ним практически невозможно адаптироваться. Но люди, которые в относительно безопасных и освобождённых зонах сейчас – вряд ли могли бы обезопасить себя сильнее. Они могут каждый раз бегать в подвал – и рискуют быть заваленными, или бежать в коридор или ванную – но никакая двойная стена не спасёт их от снаряда. Страшно такое говорить, но тут либо повезёт, либо нет. Так что, в тех случаях, где сильнее себя уже не обезопасишь, лучше дать себе хоть немного отдыха.

Некоторые люди, которые уехали из зоны боевых действий, испытают чувства вины. Но часто вину за возможность жить нормально испытывают те, кто и до войны был склонен себя линчевать за все грехи. Война мало привносит новых феноменов в терапию, но очень много подсвечивает уже имеющихся. Так что с ними я работаю как и раньше и напоминаю клиентам, что:

Горе – не большой пирог, и от того, что они ухватят себе кусочек, меньше в мире его не станет. А вот радость – очень даже пирог, его надо преумножать.

Война подсветила то, что уже было в мире и то, что уже было во мне. Я феминистка, я много делаю для того, чтобы женщины чувствовали в себе право на любое своё проявление. И то, что сейчас происходит – насилие, ущемление прав, стереотипное мышление – не ново. Просто на это всё сейчас светит очень яркий софит. Горько, что такой ценой, но это заставляет людей менять точку зрения и помогать.

Война – это глубочайший стресс. И для тех, для кого это в первый раз, и для тех, кто уже с ней сталкивался. Я даже не знаю, кому хуже. Есть люди, которые в 2014 бежали от войны с востока Украины в центральные районы, а теперь им снова приходится бежать. Мощнейшая встряска для психики. Человек сразу на нескольких уровнях переживает жестокое нарушение границ – личных, физических и коллективных, территориальных. Травма в несколько раз усилена.

Во время войны я начала делать в соцсетях посты-памятки. У меня клиенты в разных странах, в разных ситуациях – кто-то выехал, кто-то остался, разных возрастов и в разной степени знакомые с войной. Часто на сессиях рождается какая-то важная фраза, которая помогает клиенту именно в его ситуации. В конце дня собираю их в одну памятку. Читатели реагируют по большей части хорошо, но везде есть люди, которые как в маршрутке – им то дует, то душно. Найдут, к чему придраться. Но они под каждым постом есть.

Быт – это наша опора и стабильность во все времена. Наши привычки, вещи, которые нас окружают, ритуалы, которые мы себе создаём, ежедневная рутина. Когда большие опоры рушатся, остаются маленькие – загрузить стирку, умыться вечером пенкой. Иначе психика не выдерживает такого напряжения.

Вместе с этим некоторые привычки могут сделать сейчас только хуже, если они в мирное время требовали определенных усилий. Ежедневное чтение на другом языке или, например, 40 приседаний могут только усугубить внутреннее состояние и отнять последний важный кусочек сил. Поэтому нужно наблюдать и аккуратно выбирать стабилизаторы и опоры.

Начиная с 24 февраля пятьдесят миллионов украинцев ежедневно сталкиваются с агрессией со стороны людей из России. Люди привыкли к ботам, привыкли к неадекватным, сейчас это только поддерживает боевой дух. Через ненависть и русофобию, к сожалению — но на войне выбирать не приходится. Для тех, кого агрессия со стороны россиян задевает, я напоминаю, что это – защитные механизмы, и направлена эта агрессия на самом деле не на вас. Шульман хорошо и просто объяснила про идентификацию с агрессором: «Примкну к абьюзеру, чтобы мне не досталось».

Да, русофобия сейчас процветает и поддерживает силы и веру в скорую победу. К сожалению, войну не выиграть при большой любви и сострадании к противнику.

Мне тяжело прогнозировать, я верю, что этот накал спадёт, но прежнего отношения к россиянам и русской культуре уже не будет, это точно.

Я продолжаю работать в Киеве. Я проговорила с клиентами, что в любой момент кто-то из нас может отменить сессию бесплатно, если вдруг сирена, прилетело что-то рядом, просто очень тревожно и нет сил работать. Но во многом тот факт, что я нахожусь в Украине, оказывается целительным. В том смысле, что мои слова приобретают больший вес как будто. Вроде бы я говорю от лица украинцев — клиентам из России важно слышать, что я не злюсь на них и не виню их. Клиентам, которые винят себя, я говорю: «Вот, смотри, я здесь, с тобой, хотя в моей стране война. Твои проблемы не менее важные, я переживаю за тебя».

Нет, работа для меня не травматична. Война для нас с клиентами одинаково травматична, а работа – одинаково целительна. В профессиональном кругу это все знают, а для людей «с улицы» это сюрприз – но терапевт лечится “об клиента”. Каждый выдох клиента, каждое его облегчение, каждое разрешение горевать помогает и мне тоже.

Записала Катя Александер.

Источник Helpdesk.media